Происки зелёного дракона

В адвокатском бюро Шнайдера сидели за соседними столами два чиновника, шестидесятилетний Вальтер и тридцатипятилетний Филипп, который поступил на работу неделю назад. Молодой человек прилежно выполнял свою работу, не поднимая головы от бумаг. Он работал молча, старался не обращать внимания на стол Вальтера, на котором стояли, опорожненные целиком или наполовину, банки пива, дымили непогашенные в пепельнице сигареты. Но, как не старался, Филипп не мог не заметить, что время от времени Вальтер куда-то звонил, лез при этом к себе в штаны, и, жалуясь кому-то на свою жизнь, плакал.
Не выдержав безразличного к себе отношения, он обратился к Филиппу:
— Знаешь... кем... я... был?.. — Он хотел добавить — молокосос, но сдержался и тут же ответил: — Очень... важным... человеком...
После каждого слова он набирал полный рот пива, держал с минуту за раздутыми щеками, затем проглатывал. С каждым глотком речь его из нормальной превращалась в пьяную, но сделаем вид и изобразим её нормальной:
— ...Я бывший генерал. Мне подчинялись. Передо мной преклонялись. От моей подписи зависело — жить или умереть...
Из глаз у него обильно побежали слёзы. Наплакавшись, он обсушил лицо рукавами своего грязного свитера, вытащил припрятанную бутылку водки и глотнул прямо из горлышка. Оторвался и заговорил, запинаясь, снова:
— Пон-н-нимаешь, вот этой рукой, — он нервно помахивал карандашом, который держал в руке, — я подписывал смертные приг-гг-говоры, часто не зная, за что...
У него опять струились из глаз слёзы и сливались с выделениями из носа. Носовым платком он не пользовался. В ход шла тыльная сторона ладони, которая потом вытиралась о давно нестиранные брюки, которые он забывал или умышленно не застёгивал. Вальтер вызывал отвращение и сострадание.
— Инн-о-гда, — язык у него уже заплетался основательно. — Перед тем, как расписаться, дооолго д-думал... имею ли я право на убийство? Но это был вр-раг... понн-нимаешь, мой вр-раг, а я его враг. И всё было, как на войне...
Постепенно он умолкал. Глаза его начинали слипаться, он не мог уже держать их открытыми. Нижняя губа отвисала, и начинался храп с неразборчивым речитативом:
—...Я ген-н-нер... я оч-ч-чень важная персо-о...
Его большая голова тяжелела, падала на грудь, и он проваливался в мир только ему известных видений.

продолжение следует